Перс (аудиокнига Исполнитель Коршунков П) Иличевский А.
Аудиокнига: Перс
Автор: Александр Иличевский
Издательство: скачать и слушать
Жанр: современная проза, роман
Аудио кодек: MP3
Битрейт аудио: 96 kbps
Исполнитель: Петр Коршунков
Продолжительность: 29:02:03
Язык: русский
Размер: 1180 Мб
В новом романе букеровского лауреата Александра Иличевского молодой ученый Илья Дубнов, гражданин США, после тяжелого развода с женой отправляется на Каспий, в места своего детства. Там, на задворках бывшей советской империи, он встречает школьного друга, Хашема Сагиди, выходца из Ирана. Природный человек, он живет в заповеднике, обучает соколов охоте. В степи он устраивает вместе с егерями своеобразный фаланстер - Апшеронский полк имени Велимира Хлебникова, несущий зерно новой веры…
Скачать аудиокнигу бесплатно Перс (Исполнитель Коршунков П) Иличевский А.
Краткий текст аудио книги:
Глава тридцать первая В ПЕРСИИ
1
Каждую пятницу вечером Хашем читает полку стихи. Про себя я называю это дело радением: сначала мугам, потом медитация, затем зикр — молитвенное пение, и напоследок — чтение стихов, не менее молитвенное. Перед радением Хашем лично забивает барана и разделывает. Во время чтений жарится мясо, которое до сих пор мариновалось в луке и зернах граната.
Егеря слушают. Берегут костер — сухая лоза, кора, сучья ветел, тростник, натащенный с озера, разломанные ящики, захваченные с сальянского базара, занозистые, работать в рукавицах. Не было еще праздника на Апшероне без шашлыка, без сладковатого запаха свежей убоины, праздничного аромата. Четыре барана в месяц. Радение затягивается до рассвета. «Пастуший жертвенник курится — пряный дым вдыхают небеса…»
Хашем на веревке приводит барана, закупленного Аббасом, который давно уже отказался от мысли убедить Хашема держать собственную отару: выпас скота запрещен в пределах заповедника. От Северного кордона до кордона Святого Камня за ними увязывается сторожевой пес Алтай, короткошерстная овчарка, лишенная ушей и хвоста, чуть приволакивающая заднюю ногу.
Баран тряско колыхается всей свалявшейся грязной коричневой шкурой, густой настолько, что для того, чтобы прощупать жир у такого, требуется сноровка; баран или упирается, почуяв, или идет как ни в чем не бывало, но если и упирается, то все равно так же, как и бесчувственный, складно валится на бок, вздыбливается ногами под коленом Хашема, который, сжав зубы, отчего проступают у него желваки, теперь сильно дышит, рукой зажимает барану морду и сбрасывает ножны с длинного узкого ножа, как температуру с термометра; и, сбросив, заворотив барану голову, что-то ищет у того под горлом, в то время как открытые глаза барана смотрят ровно, будто ничего не происходит, — и вдруг прижмуриваются и мутнеют, когда кровь темно сходит на землю из открывшейся раны; баран трясется, дрожь отдает в колено, идет по бедру в пах, я придвигаюсь ближе, отшвыриваю рванувшегося было Алтая, задвинув ему в шею лодыжкой. Хашем, смеркнувшийся всей своей грузной волосатостью, нечесаностью, блуждающим взглядом, выпрямляется — и страшно проступает на губах улыбка, тает, он встает, бросив на землю нож, и окровавленными пальцами, не отрывая взгляда от барана, принимает у меня прикуренную сигарету. Мертвый баран начинает бежать, сначала дергаются задние ноги, затем спазмы охватывают его всего с необыкновенной мерностью, которой боится Алтай, сначала замерев, будто желая куснуть, и после отойдя в сторонку, отвернувшись от барана, теперь лежащего тихо с уже пропавшими совсем глазами; кровь намочила землю, аккуратные бороздки — дуги прочерчены копытами под ним по грязи.
Я смотрю, как Хашем, отдышавшись, поднимает барана в ремневую петлю, к перекладине; три жерди — футбольные ворота, но чаще егеря здесь выбивают ковры, стащенные со второго этажа из лекционного зала. Я смотрю, как Хашем тщательно заметывает ногой, присыпает кровь, завернувшуюся в пыль, смотрю на черную кровь и, вспоминая вчерашнее приключение, думаю: «Страшно, как же страшно по первому разу заблудиться в безлунную ночь в Ширване: черная степь, черное небо, низкую слезящуюся звезду принял за сторожевой огонек, дрожащий в горячей толще воздуха, который перемешивался с ночью, я спешил к огоньку, а он подымался над незримым горизонтом, и когда я понял, что это звезда, — побежал сломя голову, и падал, и снова бежал, пока не услышал море. Но как сладко я тогда заснул — в зарослях тамариска, под шум волн, под шакальи всхлипы, утром вся грудь в пестрых мотыльках… или мелких бабочках: треугольные белые крылья, покрытые красными брызгами, посмотреть по определителю, узнать имя».