Меч Виланда. Сказки Старой Англии (Аудиокнига) Редьярд Киплинг

Аудиокнига: Меч Виланда. Сказки Старой Англии (аудиокнига)
Автор: Редьярд Киплинг
Издательство: скачать и слушать
Жанр: для детей, легенды
Аудио кодек: MP3
Битрейт аудио: 96 kbps
Исполнитель: Светлана Репина
Продолжительность: 05:35:51
Язык: русский
Размер: 239 Мб

Английский писатель Редьярд Киплинг писал для детей довольно много, главным образом - сказки. Дети всего мира зачитываются его рассказами про Маугли, про любопытного слоненка, про Кошку, которая гуляла сама по себе. Но есть у него и совсем другие сказки, написанные на основе событий далекого прошлого Англии, на материале ее фольклора и легенд. Именно рассказы о далёких экзотических странах и рыцарских времёнах собраны в этой книге.

Содержание:

- Меч Виланда
- Крылатые Шлемы
- Холодное Железо
- Доктор медицины
- Нож и Белые Скалы

Краткий текст аудио книги:

МЕЧ ВИЛАНДА

На лужайке, которую Дан и Юна избрали для своего театра, они разыгрывали перед тремя коровами сценки из комедии Шекспира «Сон в летнюю ночь»[1]. Из большой пьесы отец выбрал для них лишь несколько сценок, — и дети вместе с мамой разучивали их, пока не выучили наизусть. Начали с того, как ткач Ник Основа[2], с ослиной головой на плечах, выходит из кустов и находит спящую Титанию, королеву фей. Затем они перескочили к моменту, когда Основа просит трех маленьких фей почесать ему голову и принести меду, а кончили, когда Ник заснул на руках Титании. Дан изображал и Пака, и Основу, и всех трех фей. Когда он был Паком, он надевал шапочку с торчащими ушами, а когда Основой — бумажную ослиную голову, которые выскакивают из рождественских хлопушек, — знайте, они легко рвутся, если с ними небрежно обращаться. Юна, в венке из полевых цветов и с волшебной палочкой, сделанной из стебля наперстянки, играла Титанию.

Лужайка, где находился театр, называлась Лонг Слип, или Длинная Коса, потому что с двух сторон её огибал маленький ручеёк. Пробегая дальше через два или три поля, ручеёк вращал колесо мельницы. В самом центре этой излучины потемневшая трава образовывала большое, старое, волшебное Кольцо[3], оно и служило сценой. В зарослях орешника, ивы и калины, росших вдоль ручья, было очень удобно ожидать своего выхода на «сцену». Взрослые, бывавшие тут, говорили, что сам Шекспир не мог бы найти более подходящей обстановки для своей пьесы. Детям, конечно же, не разрешили устраивать представление в саму ночь на Иванов день, и они, захватив с собой ужин — сваренные вкрутую яйца, соль, сдобные булочки, — отправились туда сразу после обеда, когда тени начали расти. Трех коров недавно подоили, и теперь они спокойно паслись, пощипывая траву, да так, что треск стоял на всю поляну, а работающая вдали мельница стучала, словно босые пятки по твёрдой земле. Сидевшая на воротах кукушка, по-июньски сбиваясь, пела своё «ку-ку, ку-кук-к», а пегий зимородок с деловым видом перебирался через лужайку к ручейку. Больше ничто не нарушало тягучий, сонный покой, пахнущий медуницей и высохшей травой.

Пьеса шла прекрасно. Дан помнил все свои роли — Пака, Основы и трех фей, — Юна не забыла ни единого словечка роли Титании; она ничего не перепутала даже в том трудном месте, где Титания поучает своих фей, как кормить Основу «инжиром, абрикосами и ежевикой», и дальше все запутанные строчки про мёд и светильники[4]. Артистам так понравилось играть, что они повторили свою пьеску три раза с начала до конца, и только тогда уселись на мягкую траву в центре Кольца, чтобы съесть яйца и булочки. Именно в этот момент из зарослей ольхи у берега послышался свист. Дети вскочили.

Кусты раздвинулись. На том самом месте, где Дан изображал Пака, дети увидели маленького, коричневого, широкоплечего человечка с торчащими ушами, курносым носом, косыми голубыми глазами и смеющимся лицом. Он заслонил лицо от солнца, как будто наблюдал за Основой и другими героями Шекспира, и низким голосом (именно таким голосом три коровы просят, чтобы их подоили), начал:

 

Что здесь за сброд мужланов расшумелся

Так близко от царицы? Ба, тут пьеса!

 
Он остановился, приложил руку к уху и, подмигнув, продолжал:

 

Ну что ж, я буду зрителем у них,

При случае, быть может, и актёром[5].

 
Дети смотрели, затаив дыхание. Маленькое существо — оно было Дану по плечо — спокойно шагнуло в Кольцо.

— Я давно уже не практиковался, но мою роль надо играть именно так.

Дети никак не могли оторвать от него глаз, разглядывая с головы до ног — от темно-синей шапочки, похожей на большой цветок, до голых, покрытых шерстью ног. Наконец он рассмеялся.

— Пожалуйста, не смотрите на меня так. Вы же сами меня вызвали. Кого же ещё вы ожидали?

— Мы никого не ожидали. Эта земля наша.

— Ваша? — переспросил пришелец, опускаясь на траву. — Тогда зачем же вы играли «Сон в летнюю ночь» три раза подряд, именно в Иванов день, именно в центре Кольца и рядом, совсем рядом с одним из принадлежащих мне холмов в Старой Англии? Вот холмы Пука — они же и есть холмы Пака, мои холмы. Это же ясно как дважды два! Смотрите!

Он указал на голый, покрытый папоротником склон холма Пука, который начинался сразу за ручьём. Дальше склон терялся в лесу, а за лесом поднимался Маячный холм. Он достигал высоты пятисот футов[6] и был увенчан голой вершиной, оттуда просматривались долина Певнсей[7], Британский канал[8] и почти вся южная часть голых холмов Даунс[9].

— Клянусь Дубом, Ясенем и Терновником! — продолжал Пак, все ещё смеясь. — Если бы кто-то сыграл так несколько сотен лет назад, то все Жители Холмов высыпали бы на эту лужайку, как пчелы в июне.

— Мы не знали, что этого нельзя делать, — сказал Дан.

— Нельзя! — Маленький человечек прямо затрясся от смеха. — Совсем наоборот! В старые времена короли, рыцари и мудрецы отдали бы все свои короны, копья и мудрые книги, чтобы узнать, как сделать то, что сделали вы. Если бы вам помогал сам волшебник Мерлин[10], у вас не могло бы получиться лучше. Вы отворили Холмы! Вы отворили Холмы! Такого не случалось тысячу лет!

— Мы… мы не нарочно, — сказала Юна.

— Конечно, не нарочно! Именно поэтому у вас и получилось. К несчастью, холмы сейчас пусты, все их жители ушли. Я один остался. Я — Пак, самый древний в Англии Житель Холмов, или Древнец, к вашим услугам. Конечно, если вы этого хотите. Ну, а если нет, то вы только скажите, и я сразу уйду.

Прошло добрых полминуты, а Пак все смотрел на детей, не отводя глаз и не мигая, а дети смотрели на него. Взгляд у Пака был добрый, а губы вот-вот готовы были растянуться в улыбку.

Юна первой протянула ему руку.

— Не уходи, — сказала она. — Ты нам нравишься.

— Угощайся! — предложил Дан, протягивая мятый пакет с яйцами.

— Клянусь Дубом, Ясенем и Терновником, вы мне тоже нравитесь! — вскричал Пак, срывая с головы свою голубую шапочку. — Посыпь-ка мне булочку солью, Дан, и я поем вместе с вами. Тогда увидите, каков я. Некоторые из нас, — продолжал Пак уже с набитым ртом, — не выносят или соли, или подков, висящих над дверьми, или ягод рябины, или текучих вод, или холодного железа, или звука церковных колоколов. Я же ничего не боюсь! Ведь я Пак!

Он осторожно смахнул с себя крошки и вытер руки.

— Мы всегда считали, — начала, запинаясь, Юна, — что, если бы это когда-нибудь произошло, мы бы точно знали, что нам делать. Но сейчас все происходит совсем по-другому.

— Она имеет в виду встречу с волшебником, — пояснил Дан. — Я никогда в них особо не верил, с шести лет уж точно.

— А я верила, хотя и не очень, пока не выучила балладу Корбета «Прощайте, награды и феи»[11]. Ты знаешь это стихотворение?

— Какое, вот это? — спросил Пак. Он отбросил назад свою большую голову и начал:

 

— Прощайте нынче, феи, —

Хозяйки говорят. —

Пусть чище ли, грязнее,

Но быть нам без наград.

Ведь, как бы ни мели они

 
Подхватывай, Юна!

 

В домах и во дворах,

Но кто монетки в наши дни

Находит в башмаках?[12]

 
Эхо отдавалось со всех сторон маленькой лужайки.

— Конечно же, я это знаю, — сказал он.

— И потом там есть ещё строчки про кольца, — сказал Дан. — Когда я был маленьким, мне от них всегда становилось не по себе.

 

Здесь кольца вековые, —

 
голос Пака звучал, как церковный орган, —

 

По ним в минувший срок

До дней Тюдор Марии[13]

Ступало много ног.

Но со времён Элизабет[14]

Пришли другие дни.

Фей в вересковом поле нет:

Навек ушли они.

 
Давно я не слышал этой песни, но к чему притворяться — это правда. Все Жители Холмов ушли. Я видел, как они пришли в Англию, я видел, и как они её покинули. Великаны, тролли, водяные, домовые, гоблины, чертята, бесята, духи лесов, деревьев, земли и воды, эльфы, феи, русалки, гномы, карлики, колдуны, жители вереска, стражи холмов и хранители сокровищ, — все, все ушли. Если же говорить обо мне, то я пришёл в Англию вместе с Дубом, Ясенем и Терновником и уйду тогда, когда исчезнут они.

Дан осмотрелся и у нижних ворот увидел дуб, посаженный Юной, ряд ясеней, склонившихся над Выдриной заводью, и старый сучковатый терновник, о который три коровы чесали себе шеи.

— Правильно, — сказал он. — Я этой осенью снова посажу много-много желудей.

— Так ты уже, наверно, ужасно старый, Пак, — сказала Юна.

— Совсем и не старый, а просто, как сказали бы здешние люди, долгожитель. Дай-ка я подсчитаю. Мои друзья выставляли мне по ночам тарелку со сливками ещё когда Стоунхендж[15] был только построен. Да, это было раньше, чем люди каменного века вырыли пруд для сбора дождевых вод ниже Чанктобери[16].

— О! — воскликнула Юна, захлопав в ладоши и закивав головой.

— Она что-то придумала, — объяснил Дан. — Она всегда так делает, когда что-нибудь придумывает.

— Послушай, а что, если мы будем оставлять тебе немного каши и класть её на чердак? Ведь если мы оставим её в детской, то взрослые заметят.

— В классной комнате, — быстро поправил Дан, и Юна вся вспыхнула, потому что этим летом они заключили торжественный договор: впредь называть детскую комнату классной.

— Спасибо, у тебя золотое сердце. Из тебя вырастет хорошая, добрая девушка. Но я действительно не хочу, чтобы мне ставили тарелки. Вот если у меня когда-нибудь не будет куска хлеба, то я обязательно попрошу у тебя.

Пак растянулся во всю длину на сухой траве, и дети разлеглись рядом с ним, счастливо покачивая в воздухе голыми пятками. Они почувствовали, что бояться Пака можно не больше, чем их друга, старого Хобдена-пасечника. Пак не приставал к ним с разными взрослыми вопросами, не смеялся над бумажной ослиной головой, а лежал и чему-то про себя улыбался.

— У вас есть с собой нож? — спросил он наконец.

Дан протянул ему свой большой садовый нож, и Пак начал вырезать кусок земли прямо из центра Кольца.

— А это для чего? Для колдовства? — спросила Юна, когда Пак вырезал кусок шоколадного чернозёма, — он резался легко, словно сыр.

— Да, для одного маленького колдовства, — ответил Пак и вырезал второй квадрат. — Понимаете, я не могу провести вас внутрь холмов, потому что все их жители оттуда ушли. Но если вы захотите вступить в законное владение этой землёй, я смогу сделать, что вы увидите нечто такое, чего никому из людей увидеть невозможно.

— А что значит «вступить во владение»? — осторожно спросил Дан.

— Это старый обычай, им люди пользовались, когда покупали или продавали землю. Они вырезали ком земли и вручали её покупателю, и он не вступал в законное владение этой землёй — она ему просто не принадлежала, — пока продающий человек на самом деле не вручал ему куска — вот так.

И Пак протянул детям вырезанный дёрн.

— Но это и так наша собственная земля, — сказал Дан, отступая назад. — Уж не собираешься ли ты её от нас отколдовать?

Пак рассмеялся:

— Я знаю, что она ваша, но дело в том, что эта земля заключает в себе нечто такое, о чем вы с вашим отцом и представления не имеете. Ну-ка возьми!

Он повернулся к Юне.

Скачать аудиокнигу бесплатно Меч Виланда. Сказки Старой Англии - Редьярд Киплинг