Царёв врач, или когда скальпель сильнее клинка (Аудиокнига) Сапаров А

   В полутемной комнатке было душно, пахло землей, я лежал на каких-то мокрых шкурах, а около меня стояла баба-яга, с деревянным ковшиком в руках   -Данька!- Орала она хриплым басом,- Хватит придурничать, давай вставай, я ведь вижу, что притворяешься.   -Простите, а вы кто, и как я здесь оказался?- пытаясь казаться вежливым, спросил я.   -Да ты опять за свои проказы, - бабка схватила веник, стоявший в углу, и начала бить меня по худым тощим ногам.   - Что за ерунда,- я вскочил с постели и начал бегал от сумасшедшей старухи, одновременно разглядывая себя.   -Действительно мои ноги были тощие и худые, собственно, как и руки. И спрашивал я бабку, каким то писклявым голоском.   - Около минуты бега с избиением по тесной комнатке заставленной всякой утварью меня привели в себя, и я завопил:   -Все, все бабушка я проснулся, сон мне плохой приснился.   -Сон говоришь?- бабка опустила веник,- ну, расскажи.   Я начал рассказывать сон про рыбалку, одновременно пытаясь разглядеть себя и окружающую обстановку. Я находился в землянке, которая представляла собой выкопанную в земле яму. потолком ее служили толстые горбатые суки, на которые были набросаны шкуры, в одной было небольшое отверстие, в который струился дневной свет. На суках висели пучки сушеных трав, от которых шел пряный аромат.   -Бабка внимательно слушала мой рассказ.   -Чудны твои дела Господи, - прокомментировала она мой рассказ,- Ты ведь Данька здесь в лесу вырос, и воды, кроме нашей речушки, не видел и лодки тоже, как же сон такой тебе приснился? А какая лодка то была?   Отвечая на бабкины любопытствующие расспросы, я потихоньку приходил в себя. Хотя наверно несколько минут назад я мог наверно сойти с ума.   Действительно, заснуть у себя дома в уютной кровати, в роскошной спальне, которую может себе позволить пластический хирург успешный и достаточно известный, и проснуться непонятно где, да еще непонятно кем. Похоже, я находился не в своем теле а, скорее всего в теле подростка, не отличавшегося особым физическим развитием.   Содержание прочитанных книжек про попаданцев мгновенно всплыли в моей голове.   -Так что? Я еще и в прошлое наверно провалился?- обреченно думал я.   -Ох, непростой сон тебе приснился Данюшка,- снова заговорила старуха,- что-то случится, вскоре должно?   -Случиться? Уже случилось! Я здесь очутился,- почти в рифму думал я.   -Бабушка, что-то мне действительно нехорошо, беспамятство какое-то приключилось, вот кажется, что забыл я все, кто есть и откуда, и ты кто забыл.   -Ох, грехи наши тяжкие!- Запричитала бабка,- что же милый с тобой случилось, лихоманка, какая одолела? Я твоя бабка Марфа, неужто забыл? Мы с тобой здесь который год вдвоем горе мыкаем.   -Бабушка, ты только не серчай, я сейчас оденусь, а ты мне расскажи побольше, может голова прояснится, и дальше я все сам вспомню.   Я попытался одеться, кое-как натянул драные штаны и затем обернул ноги портянками, лежащими у топчана и надел лапти.   Бабка, рассказывающая мне, кто есть кто и откуда, изумленно расширила глаза, когда поняла, что я даже забыл, как одевать лапти.   -Ох, Данька, полежать тебе надо. Наверно ты вчера перекупался, да на солнце нажарился, вот тебя и стукнуло.   -Нет, бабушка, лежать я не буду, а ты давай рассказывай, что там дальше.   Из бабкиных слов я узнал, что мне пятнадцать лет, что три года назад все село, где я жил вымерло от моровой язвы, бабка Марфа осталась жива только потому, что жила на отшибе в землянке, она была знахаркой, и общество не желало, видеть ее в деревне. А когда началась болезнь, она и вовсе закрылась, окуривала землянку хвойным дымом два раза в день, и с больными, приходящими к ней, общалась через закрытую дверь. Она знала, что в деревне поговаривали, что ее надо сжечь вместе с землянкой, что якобы она виновата во всех смертях, ее спасло только то, что болезнь распространялась очень быстро, и на следующий день уже некому было идти жечь землянку. Когда же она, через несколько дней, пришла в деревню живых там не было. Но когда она зашла в наш дом то увидела, что на печке кто-то шевелится. Это был я. Каким то чудом я выжил и моя бабка, усмотрев в этом божественное провидение, уволокла меня на волокуше к себе домой.